Пожары

Пожары над страной все выше, жарче, веселей,
 Их отблески плясали — два притопа, три прихлопа,
 Но вот Судьба и Время пересели на коней,
 А там — в галоп, под пули в лоб, —
 И мир ударило в озноб
 От этого галопа.
 Шальные пули злы, слепы и бестолковы,
 А мы летели вскачь — они за нами влет.
 Расковывались кони, и горячие подковы
 Летели в пыль на счастье тем, кто их потом найдет.
 Увертливы поводья, словно угри,
 И спутаны и волосы и мысли на бегу,
 А ветер дул — и расправлял нам кудри,
 И расплетал извилины в мозгу.
 Ни бегство от огня, ни страх погони ни при чем,
 А Время подскакало, и Фортуна улыбалась,
 И сабли седоков скрестились с солнечным лучом, —
 Седок — поэт, а конь — пегас.
 Пожар померк, потом погас,
 А скачка разгоралась.
 Еще не видел свет подобного аллюра, —
 Копыта били дробь, трезвонила капель.
 Помешанная на крови слепая пуля-дура
 Прозрела, поумнела вдруг и чаще била в цель.
 И кто кого — азартней перепляса,
 И кто скорее — в этой скачке опоздавших нет,
 А ветер дул, с костей сдувая мясо
 И радуя прохладою скелет.
 Удача впереди и исцеление больным,
 Впервые скачет Время напрямую — не по кругу,
 Обещанное «завтра» будет горьким и хмельным.
 Легко скакать, врага видать,
 И друга тоже — благодать!
 Судьба летит по лугу!
 Доверчивую Смерть вкруг пальца обернули —
 Замешкалась она, забыв махнуть косой, —
 Уже не догоняли нас и отставали пули…
 Удастся ли умыться нам не кровью, а росой?
 Пел ветер все печальнее и глуше,
 Навылет Время ранено, досталось и Судьбе.
 Ветра и кони, и тела и души
 Убитых выносили на себе.