Коля Кретов

Заливал водкой скуку с тоской,
С огурцом и гранёным стаканом,
Побродив по ночным балаганам,
На малине висел воровской.
Он просаживал бабки в рулетку,
Затевал за скандалом — скандал.
Встретив очередную кокетку —
Профурсетку — блондинку, брюнетку…
О любви настоящей страдал.
Нагадала на картах цыганка —
Скоро встретишь любовь — повстречал!
Оказалась Любовь — лесбиянкой,
Коля это заметил по пьянке
И обидел Любовь сгоряча.
Кретов парень крутой и не глупый,
Но ударила в голову кровь,
И тогда он сказал — зря ты, Люба,
Пропадая в сомнительных клубах,
На понты разменяла любовь.
Нет на Верку я зла не имею,
Баба — конь, всё при всём у неё,
Но в отместку тебе поимею,
Виртуозно, как это умею,
Я её шевроле и рыжьё.
У тебя же, бусыга сквозная,
Отниму я душевный покой.
За слова я свои отвечаю,
Я твои козыря раскатаю
И пришпилю в гарем городской.
Там и додики, и ковырялки,
Будешь в банях гусей принимать.
Ты попутала ёлки и палки,
Раскрутись за понты и подлянки,
И канай, поминай твою мать…
Коля Кретов сказал — значит сделал!
А потом, не оставив следа,
Шито-крыто, нахально и смело,
Он уехал на Веркином белом
Шевроле, не известно куда…
Написали донос на Петровку
Две подружки, на Колю в сердцах.
А Колян деловито и ловко,
Поделился рыжьём с уголовкой
И запутал узлы на концах.
Верка плакала, Любка рыдала…
Всё пропало, кричи — не кричи.
И, наплакавшись, Вера сказала —
Надо было нам Колю сначала
Светско-шведской любви обучить.
Может, всё бы случилось иначе,
Если б он образованней был. (ну ладно)
Погрустили — забыли, тем паче,
Год спустя Любу в бане на даче
Прокурор, помочалив, отмыл.
Позади все обиды и беды,
Всё вернулось им вплоть до рыжья.
Штемпу вместе подружки готовят обеды,
Спят — втроём, говорят, очень модно, как шведы —
Современная, вобщем, семья!