Во дворе

Нить мотива и луны лимонный диск
Пробивал гитарой — соло какофонию квартала
Такт за тактом ливерпульский гитарист.
А потом игла чихала,
открывалась дверь балкона,
Дом полночный пестрой шторой
делал вдох…
В послезвучьи возникала
темноглазая икона
И отскакивали пальцы
от ладов.
И шептал прелестный идол
в огорошеное небо
То ли имя, то ли рифму, то ли бред…
И казалось мне обронит:
— Милый мой, сейчас я выйду,
Мне родительское слово не запрет…
Мирно спал киоск с газетой,
где объявлен был крамолой
Этот парень, что с пластинки хрипло пел.
Но парили над запретом
эта девочка и соло
И над ними звезды белые как мел.
А вчера на углу, там где очередь кольцом
Мы столкнулись с ней к лицу лицом.
— Я узнал вас по ногам и духам… -
Не узнали и подумали Вы: хам!
Вот ведь время лица как подправило —
Ни на ощупь не узнать, ни на глаз!
И разговор у нас по правилам:
Хвастайтесь, я радуюсь за Вас!
…Толстый, глупый и довольный, вот он.
Как павлин, как майский мотылек,
Щурится со свадебного фото
Ваш уже законный кошелек.
А фото мне не нравится,
и я совсем не злюсь
За то, что на картиночке не я Вас приласкал.
Но в складках платья вашего
спит дорогая грусть.
И в кольцах изумрудных зеленая тоска.
А вчера на углу без запиночки и в лоб
Оценили вы мне свой гардероб.
И что на скрипочках у вас детвора —
То ли дело! А что я Вам пел — мура!
Вот ведь слово — как назло застряло в горле —
Не пропеть, не выговорить враз.
И разговор у нас по форме:
Хвастайтесь, я радуюсь за Вас!
Звоном, хрустом и шуршаньем полный
Снимочек не взять, не упрекнуть:
Катят Вас брильянтовые волны
Золотому берегу на грудь…
А остальное мелочи.
И я гляжу вдогон —
Всего тебе хорошего, пей сладко и до дна…
А все-таки та девочка
выходит на балкон
И в платье ее грошевом
спит медная струна.